О ведьмах.

Ночь ноябрьская бесснежная,
Хоть под утро заснуть смогла бы я.
Улыбаюсь – такая нежная.
Слезы рвутся – такая слабая.
Без одежды – такая смелая,
По плечам раскидала волосы.
На метле в окно улетела я,
Поманила ночь сладким голосом
Звезды в небе со мною бесятся,
Ветер нежит шальными сказками.
Мне окно твоё, милый, грезится,
Ты там спишь безмятежно, ласковый.
Я ворвусь в окно твоё ведьмою,
Наслаждаясь своею силою.
И любовь неземную впредь мою
Ты уже не узнаешь, милый мой.
Ты умрешь за боль мою кровную
За надежды мои обманные!
Ты сейчас.… Но дыханье ровное,
И улыбка во сне туманная…
Нет, убить тебя не смогла бы я,
Слезы душат – моё бессилие.
Я болела тобой – слабая.
Я прощаю тебя – сильная.
Оставляю тебя, нежного,
Той, с кем спишь на одной простыни.
Я любила тебя, грешная,
А теперь растворяюсь просто я
За окно твоё, в ночь туманную…
Оглянусь, затаив дыхание.
Ты, незваный мой, ты, желанный мой,
Потерял меня… до свидания…

Бескровное лицо белее мела...
Душа скорбит, растерзанная в клочья...
Одно крыло, как плеть, висит вдоль тела...
Другое – перебито... кровоточит...
И не узнать парадные одежды...
Изношенные, грязные лохмотья,
Надёжно защищающие прежде,
Не закрывают измождённой плоти...
Ступает осторожно... ноги – босы...
Полопались кровавые мозоли...
Давно лимит закончился на слёзы...
Печальный взор чуть помутнел от соли...
Израненный, осмеянный, опальный...
Он умирал... но шёл вперёд... упрямый...
Не нужный никому... последний ангел...
Непонятый... закиданный камнями...

Полнолуньем, ведьминой порой,
Ворожбою дышит воздух ночи,
В тихий сад – окно скорей открой,
Что-то мне чудесное пророчит –

Женщина – властительница дум,
Образа волшебного основа,
Та, что я в бреду порой зову,
И хочу увидеть её снова.

Женщина – волшебница, колдунья,
Храма магии – владычица и жрица,
Озорница, милая шалунья,
Ночи полнолуния – царица.

Ей открыты вечности врата –
Времени, от прошлого до завтра,
Ей подвластны – тайна и мечта,
Её путь – «per aspera ad astra”…

Ведьмы умеют плакать
Февраль. Фонари как всегда утопают во тьме.
А в городе снег все такой же прозрачно-синий.
Ты чувствуешь слабость, но Мир вдруг отрезал: «Не смей!
Ты разве забыла, что ведьма должна быть сильной?»

Легла на ковер, потянулась, закрыла глаза.
… и так надоело во всем и всегда быть первой.
Гадала на принца, но Мир, усмехаясь, сказал:
«Ты разве забыла, что ведьма должна быть стервой?»

Полночи без снов, а с рассветом почти что без сил
Открыла глаза, ненавидя людей и утро.
Ты злилась на солнце, а Мир беззаботно спросил:
«Ты разве забыла, что ведьма должна быть мудрой?»

Дороги и тропы истоптаны черным котом.
А в городе дождь и промерзлая эта слякоть.
Шутила сквозь слезы, когда я напомнил о том…
«Ты разве забыла, что ведьмы умеют плакать?»

Николай Гумилёв
Колдунья

Она колдует тихой ночью
У потемневшего окна
И страстно хочет, чтоб воочью
Ей тайна сделалась видна.

Как бред, мольба ее бессвязна,
Но мысль упорна и горда,
Она не ведает соблазна
И не отступит никогда.

Внизу… там дремлет город пестрый
И кто-то слушает и ждет,
Но меч, уверенный и острый,
Он тоже знает свой черед.

На мертвой площади, где серо
И сонно падает роса,
Живет неслыханная вера
В ее ночные чудеса.

Но тщетен зов ее кручины,
Земля всё та же, что была,
Вот солнце выйдет из пучины
И позолотит купола.

Ночные тени станут реже,
Прольется гул, как ропот вод,
И в сонный город ветер свежий
Прохладу моря донесет.

И меч сверкнет, и кто-то вскрикнет,
Кого-то примет тишина,
Когда усталая поникнет
У заалевшего окна.

казнь колдуньи

Рев разъяренной толпы и проклятья.
Крики:"Смерть ведьме!", - потоки угроз.
Кровь на лице и разорвано платье.
Ясен твой взгляд, нет ни страха, ни слез.

Колдуньей тебя называли в деревне.
Знала все травы, лечила коней.
Но, не была ты старухою древней
И красоты не скрывала своей.

Были в тебя влюблены все мужчины.
Воду носили, кололи дрова.
Веские были у женщин причины,
Чтоб ревновать. Шла дурная молва.

Неурожайным был год и голодным.
Жить становилось трудней, с каждым днем.
Нечисть изгнать - делом богоугодным -
Каждый считал. Твой разрушили дом.

Люди в беде своей, горе, печали,
Злобно, открыто, винили тебя.
Мрак и невежество верх одержали,
Добрые чувства жестоко губя.

Вмиг все хорошее было забыто.
Камни летели и комья земли.
Лошади ржали, стучали копыта.
В клетке на казнь тебя повезли.

Жалости нет, перекошены лица.
Вопли истошные, ярости всплеск.
- Ты погубила наш скот, дьяволица!
Словно в ответ - яркой молнии блеск.

Пламя костра плоть твою охватило.
Взвился над площадью дым пеленой.
Ветер подул, вдруг, с невиданной силой.
Гром загремел, дождь полил проливной.

В скорбном рыдании, небо стонало.
Явственно слышался плач малыша.
Белой голубкою вдаль улетала,
Крылья свободно расправив, душа...

Сизой ночью, в полнолунье,
Воздух чистый, как слеза.
И сама луна-шалунья
Слепит путникам глаза.
Это время колдовское,
Шабаш ведьм сегодня ждет.
Облетев свои покои,
Ведьмы все спешат на слет.
Метлы в небе повсеместно,
Звезды бросились в разлет,
Шабаш клуб по интересам.
Что же там произойдет?
Привороты и отсухи
Сварят - опытом обмен.
Шабаш есть побег от скуки,
Ведьм, хотящих перемен.
Эти грустные созданья
Болью прожитой живут.
Но невинность на закланье
Никогда не поведут.
Да, глаза у них остыли,
Что ты там не говори:
Ведьмы женщины простые,
Обгоревшие в любви.
Я кривить душой не смею,
Но должны мужчины знать:
Ведьмы это в прошлом феи,
Подуставшие прощать.
Смысл шабаша глубокий,
Что тут долго объяснять?
Вместе ведьмам одиноким
Легче ночью не страдать.
Чтобы память не пытала,
Чтоб не выть и не рыдать...
Ведьмам ночью места мало
Просто надо их понять.
Шабаш? Что еще осталось?!!
Жизнь к ним доброй не была...
Что-то я тут заболталась,
Где ты там, моя метла???

КОЛДУНЬЯ

Сидит колдунья, дуется
На целый белый свет.
Колдунье не колдуется
И вдохновенья нет.

Наколдовала к завтраку
Из Африки банан,
А появился - здрасте вам -
Из Арктики буран.

Наколдовала к ужину
В стаканчике пломбир,
А убедилась к ужасу:
В стаканчике кефир.

Ну что за невезение,
Ну что за наказание:
Что снова вместо пения
Выходит рисование!

И даже вместо курицы
Выходит пистолет.
Сидит колдунья, дуется
На целый белый свет.

А может быть, кто дуется,
Тому и не колдуется?
Да, так и есть: кто дуется,
Тому и не колдуется.

Обалденные стихи дамы!!! Тут как я понял большинство вашего сочинения?

Кто ты, желанная женщина-Ведьма?
Злая колдунья иль света Богиня?
Взгляни, расскажи, за какие дела
Ты имя своё и молву обрела?

За что тебя жгли не смотря на красу,
На зелень в глазах и тугую косу?
И, видя тебя, объятую пламенем,
Пугали друг друга твоим возвращением?

Не скажешь, я знаю... опустишь глаза,
Ты тайну свою сквозь века пронесла,
Хранила её, всей душой берегла,
Ты с нею горела и с нею жила...

За тайну пытали тебя и калечили,
И душу тебе за неё изувечили...
Жива эта тайна, тобою хранима,
Доступна лишь тем, у кого твоё имя.

Однажды дождь шёл много дней,
И дома ведьмочка сидела.
Но только выглянуло солнце
Она тот час повеселела.

Достав волшебную метлу,
Она решила прокатиться,
В печную вылетев трубу
Взлетела в небо словно птица.

К ней на плечо уселся ворон,
Они решили разузнать
Кому помочь сегодня могут
И заодно поколдовать.

Повсюду лужицы сверкали
И на дороге грязь была.
По ней тяжёлую телегу
Кобыла старая везла.

Из сил в упряжке выбиваясь
И спотыкаясь на ходу,
Она везла бочонки с пивом,
В грязи вся, в мыле и в поту.

А на облучке развалившись
Извозчик злился и кричал.
Он бил кобылу больно плёткой
Плевал с досады и ворчал.

«Как возмутительно! Кошмар!» -
Вскричал в негодовании ворон –
«Такая слякоть на дороге,
А воз совсем тяжёл и полон!

Как можно бедную лошадку
Кнутом безжалостно так бить?
Извозчика нам за жестокость
Серьёзно надо проучить!»

Они дождались пока он
В таверне бочки разгрузил
И есть пошёл, ну а кобылу
Он даже напоить забыл.

На лошадином языке
Кобылу ведьмочка спросила:
«Скажи, давно он так с тобой?»
И та в ответ заголосила:

«Да это что! Когда он пьян
Кнутом меня так избивает,
Что на спине порой совсем
Живого места не бывает!

И кожа вся моя в рубцах,
Кормить, порою, забывает,
Всегда я грязная хожу,
И в стойле он не убирает!»

Сказала ведьмочка: «Ну что ж.
Его накажем мы с тобой.
Когда он вновь захочет ехать,
Ты с места не сходи, а стой».

И на кнуте, едва заметный,
Она связала узелок.
Теперь она его проучит
И преподаст ему урок.

В хмельном угаре шёл извозчик,
Залез в телегу, кнут достал,
И замахнувшись на кобылу
«А ну-ка, трогай!» - заорал.

Но та стояла преспокойно
А кнут, сквозь воздух просвистев,
Его же самого ударил,
Чем вызвал в нём безумный гнев.

Извозчик снова замахнулся,
И кнут опять ударил, вдруг,
Его, а вовсе не кобылу,
И рассмешил людей вокруг.

«Пожалуйста, давай поедем,
Тебя я перестану бить.
Я изменюсь и мы с тобою
Теперь в согласии будем жить».

Вот так он, стоя у телеги,
Поехать лошадь умолял.
С тех пор всё сразу изменилось,
Он даже в руки кнут не брал.

И ведьмочка была довольна,
Что вновь кому-то помогла.
Она и после очень часто
Творила добрые дела.

Слыхали? Женщине крылья обрезали!
Ну кто же еще? Конечно мужики!
Надели фартук, ярлыки повесили:
"А ну на кухню, стряпать пироги!"

И сидят, от тщеславия важные,
Не подумав, что женщины те,
Когда-то крылья потерявшие,
Научились летать на метле!

Задирайте завидуя головы,
Не чешите затылок свой!
Ни за что не догнать вам, олухи,
Современную ЛЕДИ С МЕТЛОЙ!

Блеск в глазах и распущены волосы, тишина, не кричат петухи.
Ведьма Я!
Но приветливым голосом, проворчу:"Путник, в дом заходи!
У камина присядь, отогрейся, чай на травах сейчас заварю!
Но на большее, ты не надейся, и, не бойся, - тебе, говорю!
Не колдую глухими ночами, да, и, незачем мне ворожить!
В мою дверь, люди ломятся сами, чтоб, Лихую Беду отвратить!
А про то, что написано в сказках, ты не верь в это - дикая ложь!
Не горбатая! Видишь?! Не в плясках провожу эту зимнюю ночь!
Ведьма Я!
Потому, знаю много! Знаю, как исцелить, боль унять,
Знаю, как тяжела Жизнь-дорога, и Любовь знаю, как сохранять!
Что, красива?! Так это подарок! Мне дарованный свыше, Судьбой!
Спой мне лучше, возьми вот гитару, пой, не думай! Я рядом с тобой"...

Тени, страшные тени ползут по углам.
Полумрак пробирается сквозь дымоход.
По шкафам - привиденья, в квартире - туман...
Ясно - ведьмочка здесь городская живет!
А у ведьмочки той - миллионы забот:
Домовых подгоняй, потихоньку колдуй,
Вурдалакам влюбленным давай отворот,
От соседей летучих мышей маскируй,
В оловянном котле лунной ночью вари
Приворотное зелье различных сортов,
Полетай на метле, а потом накорми
Вереницу бесчисленных черных котов,
Раз в полгода вселенную срочно спасай
От нашествия дикого, Страшного зла!
И с начальника наговор древний снимай,
Да, с того, что на днях превратила в козла!
Прячь за шторами призрачных, темных гостей,
Заметай у подъезда следы от копыт
И ругай непоседливых, глупых чертей,
И шабаш отменяй, если сторож не спит!
Рунный жезл в кладовку бездонную прячь,
Склянки звездного света расставь по шкафам,
Проследи, чтобы долго был свеж и горяч
Южный ветер, поющий зеленым свечам.
Темной ночью, в тиши незаметно таскай
Потихоньку охапки волшебной травы.
Одиноких прохожих беззлобно пугай
Громким уханьем белой полярной совы.
Ну а после, с утра, на работу иди.
В шумном офисе вновь Суеты карусель.
Собираться пора - снова ночь впереди,
Снова шабаш, и толпы Клыкастых гостей!

Гномами закопаны когда-то,
тянутся весной из-под земли
яшмой, изумрудом и агатом
к солнцу январи и феврали.

Прорастут непрошенною тайной,
холодом дохнут из-под крыльца...
Заперта от рыцарей случайных,
ждёт принцесса в глубине дворца.

У калитки - россыпи фиалок -
аметистом припорошен в сад.
Ведьма, завернувшись в полушалок,
ложку света добавляет в яд...

- Отчего недобро смотрят травы
из-под длинных шёлковых ресниц?
- Выпей, свет мой, ведьмину отраву,
сладко спи, пока приедет принц...

- Отчего так холодно сверкает
гроб хрустальный в радужных огнях?
- Это просто бабочки летают,
тишину на крыльях приподняв...

- Ведьма, ведьма, что так горько зелье?
Не ответит ведьма, промолчит.
У неё на полочке коренья,
у неё на поясе ключи...

КОЛДОВСКОЙ РОМАНС
Так на что же надеялся ты,
Когда двери мои отворил?
Ты проник за начало обрядов,
Творимых руками моими,
Отравив свою грудь сладким дымом
Сжигаемых трав колдовских,
Навсегда забывая тебе нареченное имя!
И о чем же ты просишь теперь,
Если, губы сжигая свои,
Ты склонился над древнею чашей,
Таящей любовное пламя?
Может быть, ты решил - это зелье -
Вино - и оно опьянит?
Что ж, ты знаешь теперь,
Что оно не пьянит - убивает...
Ты, наверное, все б объяснил,
Если б только умел говорить,
Но единственный внятный язык в этом храме -
Язык заклинаний.
Да хранит тебя Божия Матерь,
Когда я начну ворожить,
Свое ложе любви превращая
В алтарь для закланий!!
Для закланий таких же,
Таких же, как ты, безнадежных слепцов,
Возомнивших себя кто - рабом моим,
Кто - ... господином!..
Если можешь уйти - уходи!
Но страшись заглянуть мне в лицо.
Там, как смерть, застывает все то,
Что тебе не по силам...


Мне мечталось - стану ведьмой,
Буду лунными ночами
В речку с хохотом кидаться,
Кровь сушить парням, иконы
В церкви задом наперед
Поворачивать к стене,
Да в лесу пугать прохожих,
Лунный свет в глаза бросая
Словно горсточку песка.
Будешь - буду!
Станешь - стану!
Вот и стала. Что с того?
Ночь туман с собой ведет,
Пар клубится над рекою,
Церкви крест ледяно-синий
Стынет в небе над погостом.
Что ж ты, ведьма, не хохочешь?
Кровь парням сушить хотела,
Да сама попалась, видно -
Люб один мне, как назло.
В лес придет - оберегаю,
Ветки-сучья раздвигаю,
Люту нечисть отгоняю -
Водяных и леших разных,
А сама прозрачной стала,
Зелены мои глаза...
Обратиться к богу - поздно.
Обратиться к черту - рано.
Лучше уж совсем истаять,
Обернув его собою,
Словно тонким лунным шарфом.
Ведьма, ведьма, что с тобою,
Ты ли это - не пойму...
Вот уж скоро и рассвет.
Помоги мне, лунный свет

Часовня

Холодно в заброшенной часовне,
Чуть трепещет белая свеча.
Не идёт молитва с уст бескровных,
А ладонь дрожаще-горяча.

За окном дождя извечный ропот,
И дыханье чьё-то, там, в тени!
Свет и тень. Бессвязный полушёпот:
«Господи... Иисусе... сохрани!..»

Гром! Удар! И гаснут, гаснут свечи –
За одной другая. «Защити...»
И со всех сторон несутся речи:
- Виноват... виновен... Отплати!

Дуб – огромный дуб – качает ветер.
Из такого делают гробы!..
Бледное лицо при лунном свете
Тускло отливает голубым.

Опустилась дымная завеса:
«Зря, родимый, ты приехал зря...»
...Вдруг утихло всё. Встаёт над лесом
Ранняя неяркая заря.

И ничто так не ласкает слуха,
Как победный петушиный крик.
...Сердце ждёт прихода злого духа,
А в тумане – юный страшный лик.

Тёмный взор мерещится, блистая,
Неотвязно на твоём пути.
«Ты вернёшься, милый. Я-то знаю!»
Не забыть, не скрыться, не уйти...

Ночь. Улица. Старушка ловит тачку.
- Вези, сынок, на кладбище меня!!!
Таксист ответил: Старая чудачка!
Тебе что, бабка, не хватает дня?
Не повезу! - захлопнул с силой дверцу,
Нажал на газ, мотор уже дрожит...
Но заползает тихо ужас в сердце -
С машиной рядом бабушка бежит!!!
А скорость - сто! Не долго до кондрашки,
Глаза у парня вышли из орбит,
Зашевелились кудри под фуражкой...
А бабка уж проклятая хрипит...
Предчувствуя конец неотвратимый,
В отчаянье шофер притормозил:
- Ты, бабка, ведьма, что ль?
- Окстись, родимый!
Ты мне пальтишко дверью прищемил!

По дорожке из лунного света,
Мимо тёмного мира людей,
В балахон сноведений одетый,
Я крадусь, как последний злодей.

Абсолютно на вас не похожий,
Но я всё-же такой-же как вы...
В этом мире я просто прохожий,
Заблудился под хохот совы.

К вашим чёрным делам не причастен,
Но вы косо мне смотрите вслед.
За мечтою, за призрачным счастьем,
Я брожу по земле сотни лет.

В дне сегодняшнем, в веке прошедшем,
Как свечу зажигая луну,
Среди тысяч прекраснейших женщин
Безуспешно ищу я одну.

Сотни лет я ищу понапрасну,
Бесконечное время кляня,
Несмотря на личины и маски,
Ту одну, что узнает меня.

Ту одну, что заклятие снимет,
Я ищу наяву и во сне...
Её странное, звонкое имя
Только Богу известно и мне.

И пока луч надежды искрится,
Будет тихо бродить средь людей,
И заглядывать женщинам в лица
Потерявший покой чародей.

Потрясающие стихи!!!
Спасибо!!!    

Туман и дождь... Нелетная погода...
И даже чай налить на ужин лень.
Метла в углу скучает по полетам.
Глаза на мокром месте пятый день.

Забыты заклинанья и отвары.
А спрашивать подружек не с руки.
Они и так ругаются по праву,
Что в ступе поселились пауки.

На шабаш приглашение под лавкой.
Голодный кот обои ободрал.
Нет сил его кормить волшебной травкой,
Тем более, ее никто не рвал.

Распарываю душу, точно платье,
Теряя кровь и жизнь в один присест.
И что с обычных женщин можно взять-то,
Раз ведьмы от любви не знают средств

Она жила в седых лесах...
Ей ведом был язык Природы,
Рабам внушающий лишь страх.
И в прошлое бежали годы,

Но время шло мимо нее-
Ее хранили духи Леса,
Дарили Знание свое,
Что только мудрецам известно.
Когда-то, много лет назад,
Она покинула свой Род,
Укрывшись в шепоте дубрав,
В ночной тиши, в журчанье вод.

Прошли уж многие века,
Но красота не увядала,
И слыша Духов голоса,
Она сказаниям внимала.

Но что случилось? Почему
Она решила лес покинуть?
"Я Людям Знанье принесу!
И в путь немедленно я двинусь..."

"Остановись! - ей Лес шептал-
Легенды люди позабыли,
Нет Правде места в их сердцах-
Они ее в себе убили!"

...Она, впервые за века,
увидела село родное-
стоят по-прежнему дома,
но словно бы оно пустое...

И взгляд людей в ее лицо
Был так же пуст и так же злобен:
"Смотрите! Ведьма из лесов!
Чего колдунья от нас хочет?"

Она пыталась говорить,
Но ни один ее не слышал-
Зачем? Гораздо легче жить
Без знания о смысле Жизни!

Духи леса живут в деревьях
Наблюдая за нами взглядом
В мху зеленом, грибах и кореньях
Стражи рощи повсюду рядом.

А на тропах лесных петлистых
Лесовик вслед за нами ходит
Средь кустов и низин тенистых
Круговою он нас изводит.
. . .
На закате, как солнце сядет
Тьма окутает леса дебри
И в белесом лесном тумане
Ты увидишь фигуру ведьмы.

Шепот ведьмы польется тихим
Монотонным посылом в уши
И во власти коварных духов
Будешь только ее ты слушать.